Детские дома ВКО нуждаются в трансформации?

В Казахстане стартовала программа модернизации детских интернатных учреждений "Балажан" под началом фонда "Ана Yйi". В наш регион эта программа пока не пришла, но может быть запущена в скором времени. Корреспондент YK-news.kz поговорил с работниками фонда о том, почему и как нужно менять систему интернатных учреждений, хватит ли на всех покинутых детей приемных родителей и зачем ребенку значимый взрослый.

Человек для человека

— Дети из детских домов — это психологически травмированные дети, — подчеркивает психолог Школы приемных родителей Мария Лилисон. — Мы все социальные существа, и это наша биология - человек не может полноценно жить без другого человека. Если у ребенка отсутствует значимый взрослый, а ни одно классическое учреждение не может обеспечить его присутствие, это бьет по всем фронтам.

Мария Олеговна представляет фонд "Ана Yйi", в рамках которого была открыта Школа приемных родителей. И она с уверенностью констатирует, что институциональное воспитание (это воспитание в учреждениях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей – прим. автора) не может взрастить здоровую личность.

— Дети из детских домов показывают нам некоторые отставания в психоречевом развитии. И это поголовное нарушение. Потом есть педагогическая проблематика, — перечисляет психолог.

Мария называет очень много диагнозов: от знакомого всем на слух энуреза до сложных и труднопроизносимых терминов. И все эти диагнозы, как объясняет собеседница, являются ответом на тот хронический стресс, который неизбежно возникает у ребенка в учреждении.

— Но это не генетика! Генетика тут играет второстепенную роль! — добавляет Мария Лилисон. — Это хронический стресс. Ни один ребенок не может расти в условиях строгого режима. Наша психика так не работает. Встал и обязательно в 8.00 на завтрак, потом гигиенические процедуры, потом что-то другое по расписанию. Нет, у человека есть внутреннее расписание. Кормить малыша по часам — это крах. Его надо кормить тогда, когда он голоден.

Неискоренимое неблагополучие

Пытаться сокращать количество поступающих в интернатные учреждения детей — можно и нужно. Пытаться свести их количество к нулю – все равно что море ложкой черпать. Не получается.

— Мы открыли кризисные центры "Дом мамы" по всей стране. Помогали женщинам, которые попадали в тяжелые ситуации и намеревались отказаться от ребенка. И количество малышей-отказников уменьшалось. То есть мы перекрыли краник поступления детей, — рассказывает Жанайым Жумадилова. — Но контингент интернатных учреждений продолжал пополняться!

Жанайым Жумадилова — региональный директор Национального агентства по усыновлению по ВКО и представитель фонда "Ана Yйi". Под началом этого фонда зародилось сразу несколько социальных и благотворительных проектов, направленных на сохранение семьи и счастливого детства. "Дом мамы" — один из них. Это сеть центров, в которых женщинам с детьми предоставляют временный приют и берут их на полное содержание.

— Сейчас "Дом мамы" предотвращает 67 процентов потенциальных отказов матерей от своих новорожденных детей в стране, — продолжает собеседница. — Но теперь дети поступают в учреждения в основном за счет семейного неблагополучия. И поступают часто по два, три и более ребенка из одной семьи.

В семью любой дорогой?

В интернатных учреждениях, как правило, детей-сирот всего 20 процентов. Остальные - это дети, оставшиеся без попечения родителей. То есть родители есть, но они лишены или ограничены в родительских правах, находятся в местах лишения свободы, признаны без вести пропавшими и так далее. Таких детей Жанайым Жумадилова называет "сироты при живых родителях".

— Дети, оставшиеся без попечения родителей, сначала поступают в ЦАН (центр адаптации несовершеннолетних), а оттуда в интернатное учреждение. И тут надо работать на то, чтобы ребенок в учреждение не попал. То есть рассматривать вопрос воссо­единения с кровной семьей. Надо посмотреть, чем можно помочь семье, чтобы ситуация наладилась и она забрала ребенка. Если это невозможно, то рассмотреть варианты устройства ребенка в семью к кровным родственникам, — поясняет Жанайым Жумадилова.

Порой, по словам собеседницы, родители отказываются от своих чад лишь потому, что не могут встать на ноги после череды свалившихся на них проблем. Семьи, оказавшиеся в трудной ситуации, могут быть ресурсными. В них часто есть за что зацепиться. Помочь закупить уголь, оказать содействие в трудо­устройстве, собрать продукты на первое время — и вот уже необходимость изымать ребенка отпадает сама собой.

Но если родители потеряли человеческий облик, страдают от зависимостей и представляют угрозу для ребенка, ни о каком ресурсе речи не идет.

— Одна девочка сама пришла и сказала: "Заберите меня отсюда". Она ежедневно терпела физическое насилие со стороны мамы, у которой была химическая (наркотическая — прим. автора) зависимость. Девочке было 15 лет, сознательный уже возраст, — вспоминает Мария Лилисон. — В учреждении ей, конечно, было лучше.

В таких ситуациях, по словам Жанайым Жумадиловой, как правило, нужно просто изымать ребенка из родной семьи и бросать все силы на то, чтобы найти приемную. А это задача не из легких. С 2020 года на законодательном уровне закреплено, что кандидат, который хочет взять приемного ребенка, обязан пройти Школу приемных родителей. И на этом этапе отсеивается очень много людей. Кто-то не проходит через собеседования с юристом или психологом, которые в школе являются обязательными. Другие в процессе обучения снимают розовые очки и понимают, что не готовы к трудностям адаптационного периода.

— А трудности будут в любом случае, — констатирует психолог. — Даже несколько дней, проведенных в учреждении, оставляют на ребенке свой след.

И лучше, если кандидат трезво оценит свои силы "на берегу". Сотрудники Школы приемных родителей считают отказ от первоначальных планов по усыновлению хорошим результатом.

— Школа приемных родителей изначально была создана для того, чтобы предотвратить повторные возвраты в учреждения. Это когда семья взяла ребенка, не справилась - и вернула его обратно. Повторный возврат - это большая травма для самого ребенка, который когда-то уже пережил предательство родной матери, — подчеркивает Мария Лилисон. — Приемные родители должны быть не только мамой и папой. Они должны быть реабилитологами. Мы не можем сказать, будет какой-то конкретный человек хорошим приемным родителем или нет. Мы так не работаем. Но мы провоцируем человека самого себя проанализировать.

Еще один аналог интернатным учреждениям - размещение ребенка в "профессиональной семье". Такие семьи называют фостерными. В Казахстане такой формы устройства нет, однако есть похожая – патронат. Это возмездная опека. Опекуны в этом случае являются как бы воспитателями. Они получают от государства не только деньги на содержание ребенка, но и заработную плату.

— Наш фонд выступает за внедрение таких семей. Ребенок в таком случае получает опыт семейного воспитания, — говорит Жанайым Жумадилова.

Но тут есть один нюанс. В Казахстане просто нет базы патронатных семей.

— Мы бьемся над этим вопросом и думаем, как популяризировать такую форму устройства, — делится Мария Лилисон.

Совсем другой взгляд

Если представители кровной семьи забрать ребенка не смогли, а приемной или патронатной семьи для него не нашлось, выход остается один — взрослеть в учреждении.

— Сегодня детские дома направлены на содержание детей — одеть, напоить и накормить. А мы предлагаем переориентироваться на семейное устройство и поддержку семей, — отмечает Жанайым Жумадилова.

В этом и состоит идея проекта "Балажан". Поменять систему изнутри. Перевести взгляд с простого содержания ребенка на поиск возможностей для реализации его права на проживание в семье.

— Кроме того, в учреждении нужно создавать условия, максимально приближенные к домашним, — объясняет Жанайым Жумадилова. — А что такое домашние условия? Это небольшая группа, где есть дети разного пола и возраста. И еще у этой группы есть значимый взрослый. Как мама или папа.

Жизнь в такой группе должна имитировать жизнь в семье — индивидуальный подход к каждому ребенку, отсутствие строгого расписания, наличие общих обычаев, правил и быта.

Мария Лилисон добавляет: для реализации проекта на базе уже существующих учреждений нужно привлекать педагогов с четкой профессиональной позицией. Тех, что ответственно подойдут к своей роли "значимого взрослого" и будут четко понимать, какую травму детям нанесет их увольнение. Вот только стимулировать профессионалов надо будет соответственно высокой заработной платой.